Мой очередной отпуск в этом году пришёлся на май. Погода стояла великолепная и я прошёлся по всем заветным местам Всеволожска. За день до отъезда моя старинная подруга и соратница во всех добрых делах, Ирина Николаевна Гуреева-Дорошенко, сообщила, что у неё есть для меня сюрприз.

По причине заторов на дорогах мы некоторое время пробирались по лабиринту узких улиц. Когда мы наконец остановились и вышли из машины, я не сразу признал место. Мы спустились по склону отлогой, хорошо спланированной, покрытой зеленью котловины. Внизу блестела на солнце водная гладь, по краям высились густые, ухоженные деревья. Великолепный вид! Мой взгляд с любопытством скользил по этому милому ландшафту. Вдруг я заметил знакомый силует. Вот это сюрприз! Плотина-шлюз на реке Лубье! Последний раз я был здесь ровно 20 лет назад. Тогда это было дикое, неухоженное место, заболоченная, замусоренная пойма реки. Перемена поразительная!

Для меня это было настоящее эмоциональное потрясение. Передо мной предстал новый Всеволожск, новые люди Будущего: дети, молодые пары, которые с достоинством прогуливались по опрятным дорожкам, загорали, играли, общались. Никаких следов мусора, вандализма, следов пьяного безобразия. Цивилизованное общество разумных людей, достойно ведущих себя как хозяева, а не безумные потребители.

Вряд ли кто из этих молодых людей знает, что 30 лет назад река Лубья, краса и гордость Всеволожска, была на грани гибели. То, что сегодня мы имеем полноводную, здоровую, благоустроенную, живую реку Лубью это одновременно и чудо и дело рук людей неравнодушных, движимых Любовью.  Мне посчастливилось непосредственно участвовать в этом уникальном проекте спасения реки Лубьи. В память о людях, которые посвятили свои жизни будущему Всеволожска, я записал то, что хранится в моём сердце и памяти.

В далёком, теперь почти былинном, 1988-м году, 30 лет, или одно поколение назад, Всеволожск был совсем не таким, каким его видят современные жители и гости города. Расположенный на окраине Ленинграда, формально признанный городом ещё в 1963 году, Всеволожск по сути оставался конгломерацией мелких очагов поселения и объектов местной, по сути допотопной  промышленности. Генеральный план города отсутствовал. По факту Всеволожск был типичным райцентром сельскохозяйственного типа, исторически он функционировал как зона отдыха, город-курорт. На 32 тыс. населения города ежегодно приходилось не менее 30 тыс. отдыхающих, приезжавших из Ленинграда. Плюс тысячи садоводов из близлежащих коллективных садоводств.

Все решения по развитию города, его будущее определялись исключительно в Москве и Ленинграде. Мнение местного населения никто не спрашивал. По состоянию на конец 1988-го года, действовал утверждённый на самом высоком уровне план трансформации Всеволожска, превращения его в крупный рабочий город. Целью плана было выведение из центра Ленинграда, в основном с Васильевского острова, наиболее грязных, экологически опасных производств, а также решение жилищной проблемы путём строительства недорогого панельного, многоэтажного жилья для рабочих избранных предприятий и их семей. Финансирование масштабного проекта предусматривалось за счёт предприятий и союзных министерств. Началом проекта стала застройка микрорайона Котово Поле и частично Бернгардовки.

Бывший первый секретарь ленинградского обкома КПСС Юрий Филиппович Соловьёв в 1991-м году, в беседе с глазу на глаз, поделился со мной планами в отношении Всеволожска, которые он в то время усердно «лоббировал». Планы были ошеломляющие. Если бы даже половина из них была реализована, Всеволожск, каким мы его знаем и любим, навсегда бы исчез. По сути, планировалось расширить промзону Ржевка-Пороховые до ж.д. станции Кирпичный завод с возведением спальных районов для десятков тысяч новых жителей, всё это в течении 5 лет. В наиболее сохранившейся до этого части Зелёного пояса Ленинграда была бы пробита колоссальная брешь в сторону Ладоги и места водозаборов Ленинграда и южной части Всеволожского района с катастрофическими для людей последствиями.

«Планов громадьё» в столь сжатые сроки не предусматривало какого-то особенного подхода к Всеволожску, учёта его истории, ландшафтов, сложившихся традиций.

История Всеволожска в официальных изданиях тогда начиналась с 1917 года. Непосредственные разработчики проектов и их исполнители чувствовали себя некими первопроходцами, которые должны были освоить «дикие заболоченные берега Лубьи». Всё высокое сровнять, низкое засыпать, старое снести, новое построить. Я лично общался, в различной обстановке, с руководителями самого высокого ранга той поры и хорошо помню их агрессивную самонадеянность, ограниченность и неумение сотрудничать с местным населением.

Славная история города, следы былого великолепия усадеб и парков на моих глазах уходили в небытие. Усадьба «Приютино» лежала в руинах, музей был закрыт. Та же картина на территории Всеволожского краеведческого музея. Остатки усадьбы Всеволожских, Румболовский парк, Лютеранское кладбище методично уничтожались. Храм Спаса Нерукотворного на Дороге Жизни казался несбыточной мечтой, здание храма стояло полуразрушенным. Фигурой умолчания были события, связанные с историей Ингерманландии, гибелью поэта Н. Гумилёва и многое-многое другое.

Сложная, разветвлённая гидрологическая сеть на территории нынешнего Всеволожска создавалась, трудами людей, на протяжении нескольких веков.

Она включала в себя северную и южную группу озёр, реки, ручьи с установленными на них плотинами, шлюзами, каскад прудов, каналы, обустроенные родники и водоразборные колодцы. Гидротехнические сооружения обслуживались, вовремя ремонтировались, каналы, берега рек и ручьёв чистили и облагораживали.

После революции, когда усадьбы были разорены, гидротехнические сооружения оказались безхозяйными и стали приходить в упадок. Во время и после войны этот процесс ускорился по причине общей разрухи.

В 1980-х годах Приютинский, Бернгардовский, Софиевский пруды уже представляли собой печальное зрелище. Ключевая плотина-шлюз на Лубье, что на Мельничном Ручье, оказалась полностью разрушена. Река Лубья резко обмелела и начала умирать.

Большинство родников по берегам Лубьи  были затоптаны или засыпаны. Падала обводнённость поймы Лубьи, чем больше она обсыхала, тем сильнее распространялась новая напасть: многочисленные случаи огораживания, самочинного захвата пойменных земель под огороды и самовольное строительство. Росли стихийные свалки, не только по берегам Лубьи, но и в её русле. Среди диких зарослей ивняка, сарайчиков, куч мусора и всякого хлама уже трудно было найти живой поток реки, которая местами превратилась в ручеёк.

Казалось, что через несколько лет река Лубья разделит судбьу тысяч малых рек, исчезнувших с карты России начиная с 1950-х.

В городах это происходило быстро. Реки при строительстве забирали в бетонные трубы, засыпали, сбрасывали в глубокие горизонты. Исчезновение Лубьи стало бы для Всеволожска катастрофой. Лубья образует значительную часть городского ландшафта, то, за что мы любим Всеволожск, что делает его особенно привлекательным и уникальным.

В этот критический для Всеволожска момент началась цепь событий, которые стали толчком могучему движению ответственных, неравнодушных жителей Всеволожска, взявших на себя обязательство сохранить Всеволожск таким, каким мы все его любим, в т. ч. спасти Лубью.

В конце 1988-го года в корридорах власти Всеволожского района появился незнакомец. Выше среднего роста, почтенного возраста, худощавый, гладко выбритый, в потёртом костюме, с неизменным кожаным портфелем в руках.

Это был Алексей Пантелеевич Святогоров. Капитан первого ранга в отставке, потомственный интеллигент, с безупречными манерами и приятной улыбкой на устах, он методично обходил кабинеты высокого начальства. Он ничего не просил для себя лично, не ослеплял наградами и не ошеломлял своими заслугами и льготами. Говорил он только об одном: реку Лубью нужно спасать, сделать это можно только восстановив старинную плотину на Мельничном Ручье. В портфеле у него были чертежи, схемы, заключения, переписка.

Это был глас вопиющего в пустыне. Почтенный возраст, статус, заслуги Алексея Пантелеевича не позволяли просто выставить его из кабинета, или, как говорится, послать куда подальше. Его внимательно выслушивали, кивали головой, обещали разобраться и сообщить о результатах. Постепенно портфель становился всё толще, но дело не двигалось.

С Алексеем Пантелеевичем Святогоровым я познакомился уже в 1989-м году, в редакции районной, единственной тогда в городе газеты «Невская Заря». К тому времени у меня уже был обширный опыт природоохранной работы, связи в кругах научного сообщества Ленинграда. Идея спасения Лубьи меня увлекла.

Это был год прорыва из рамок изжившей себя системы управления страной. Наиболее активные, честные, умные люди открыто заявляли о готовности взять на себя ответственность за будущее, перейти к подлинному самоуправлению.

Газета «Невская Заря» в те годы стала центром объединения всех здоровых сил района. Смелые публикации на темы, которые наиболее волновали жителей Всеволожска и района, получали мощную поддержку населения и сильно беспокоили власти, которые чувствовали, что дни их сочтены.

Под крышей гостеприимного дома на Всеволожском проспекте 44 регулярно собирался настоящий народный Совет, работающий на будущее Всеволожска.

Святогоров Алексей Пантелеевич, Куражева Варавара Матвеевна, Слепухина Наталья Александровна, журналисты «Невской Зари» Гладуш Наталья Тимофеевна и Крупенькина Светлана Ивановна, сотрудник ГГО им. Воейкова Свистов Пётр Филиппович, Князюк Ольга Ивавновна, Зосин Леонид Петрович и многие другие.

Все вместе мы проделали колоссальную работу по многим направлениям (это материал для целой книги). Спасение реки Лубьи, разумеется, было одним из самых главных.

В течение 1989-90-го годов, благодаря последовательной серии публикаций в «Невской Заре», областных газетах, которые безоговорочно поддержали все наши инициативы, а также ленинградскому телевидению и некоторым центральным газетам, сформировалось устойчивой общественное мнение о необходимости оздоровления обстановки во Всеволожске.

Местная власть осознала, что отсидеться в этом случае не получится.

По итогам первых свободных выборов в сентябре 1990-го года я был избран народным депутатом Всеволожского горсовета. Немедленно была сформирована постоянная депутатская комиссия по вопросам экологии, которая стала самой активной и «зубастой» в составе тогдашнего Всеволожского горсовета.

Народные депутаты Филиппов Виктор Дмитриевич, Мадорский Борис Михайлович, Милославский Юрий Сергеевич, Подвинский Бронислав Петрович, Шагина Екатерина Алексеевна, Герман Владимир Иванович, Кокин Василий Константинович, Гуреева-Дорошенко Ирина Николаевна подняли авторитет природоохранной работы в районе на самый высокий уровень.

Проект спасения Лубьи стал реальностью. Был изготовлен недорогой, но вполне сносный проект восстановления плотины-шлюза на Мельничном ручье. Комитет ЖКХ неохотно, но начал работу по ликвидации стихийных свалок, самовольного строительства и прочих безобразий в пойме Лубьи.

Нужно отдать должное тогдашнему главе администрации Уласевичу Н. В. Он честно помогал спасти Лубью. Главный архитектор Всеволожского района Акопян Э. К. последовательно отстаивал интересы жителей города.

После завершения проектных работ дело застопорилось. Финансирование строительства плотины-шлюза не было предусмотрено в бюджетных расходах, а спонсоры не наблюдались. К сожалению, это была обычная ситуация. Так произошло, например, с восстановлением Куйвозовской плотины, плотины в Приютинском парке.

В этот критический момент на помощь пришёл созданный в 1992-м году Экологический фонд Всеволожского района, который полностью профинансировал строительство плотины-шлюза на реке Лубье. В тот момент мне посчастливилось быть председателем Экологического фонда. Распределение средств фонда всегда проходило очень бурно. Областная «Ленкомприрода», ведомственная организация, была чрезвычайно недовольна тем, что Экологический фонд Всеволожского района, единственный тогда в Ленинградской области, являлся независимым и направлял средства исключительно на экологические нужды Всеволожска и района. Писали всякие кляузы, грозили прокуратурой. Мы были непреклонны. Прокуратура нас поддержала. Интересы Всеволожска и района – прежде всего! Строительство плотины было профинансировано без промедления, в полном объёме.

В 1994-м году Лубья начала выздоравливать. Исчезающий ручееёк у плотины разлился в реку 60-70 м шириной. В Лубью вернулись рыба, утки. Восстановился микроклимат в долине реки, прекратилось засыхание высокоствольных деревьев ценных пород, общественные колодцы снова наполнились водой. Вторую жизнь обрели усадебные парки, связанные с рекой. Вакханалия самовольного строительства, стихийные свалки оступили. Экологический фонд Всеволожского района профинансировал массовые посадки деревьев и кустарников по берегам Лубьи в 1990-х годах.

Усилиями всеволожского МОД «Экологическая безопасность», под руководством Ирины Николаевны Гуреевой-Дорошенко, в 2000-х годах были очищены и облагорожены берега Лубьи, и парки на её водосборе, созданы «зелёные патрули» из числа местных жителей.

Одной из основных идей Генплана Всеволожска 2014-го года стало закрепление единой зелёной зоны во Всеволожске, объединившей по течению реки Лубья существующие парки, а также максимальное сохранение лесопарковых зон и насаждений в целом на территории города.

В октябре 2017 года был благоустроен небольшой Алексеевский пак у пересечения Колтушского шоссе с Алексеевским проспектом, в долине реки Лубьи: здесь появились пешеходные дорожки, оборудованные зоны отдыха и даже пляж. До него можно добраться на автомобиле или любым автобусом/маршруткой, следующим в сторону микрорайона «Южный» или Колтушей. Это уже был новый Всеволожск, о котором мы мечтали в конце 1980-х, Всеволожск 21-го века...

Быстро пролетели 30 лет, иных уж нет, а те далече... Но стоит плотина-шлюз на реке Лубье, полноводной, живой, прекрасной реки. Продолжается зримая, живая нить славной истории города Всеволожска, новые поколения горожан продолжают наслаждаться красотой уникальных ландшафтов, отдыхают, купаются, загорают, ловят рыбу, гуляют по живописным берегам. Как сообщила мне Ирина Николаевна Гуреева-Дорошенко, подростков, желающих поработать на озеленении и благоустройстве города Всеволожска в программе МОД «Экологическая безопасность» оказалось на много больше, чем было вакансий. Эти новые люди никогда уже не позволят реке Лубье исчезнуть!

В. В. Ивлев, житель города Всеволожска
с 1984-го года и навсегда.